Трофимов, А. А. В. И. Агеев : Начало творческого пути. Мировоззрение
На возвышенности на краю глинистого оврага Йĕрĕх Çырми - места жертвоприношения в честь богов и предков - рос полузасохший старый вяз, почитаемый в округе древом доброго и злого духов Киреметь. Недалеко от овеянного волшебством и многочисленными легендами дерева стояла изба Агеевых. Мальчик из этого дома, не знал, не понимая смысла совершаемых здесь обрядов, без какой-либо боязни и весеннее и летнее время частенько бегал к вязу. Однажды после ливня он нашел под деревом несколько древних медных денег, но родители заставили отнести их обратно: по представлениям пожилых, находки мальчика принадлежали не живым, а предкам.
По этим монетам знающие люди определили примерное время образования села Большие Яльчики - XVII век. С этой же поры здесь обосновался исконно чувашский род Аккей. В начале XX столетия древнее имя некрещеных чувашей превратилось в фамилию.
Любознательного мальчика, который помог установить время основания населенного пункта, звали Улатимĕр - Владимир. Родился он 2 апреля 1932 г. Его родительница - впоследствии мать шестерых детей Надежда Леонтьевна - 17-летней девушкой в годы разрухи и голода в Поволжье, в 1921 г., расставшись с родными местами, уехала в Сибирь. После возвращений из далеких краев работала в сельхозартели. С переездом на жительство в село Малые Яльчики стала фотографом, была превосходной вышивальщицей, мастерицей узорного ткачества.
Отец Владимира, Иван Никитович, как и его будущая жена, в годы свирепого голода в Поволжье работал в Сибири. Воевал с белогвардейцами. В Великую Отечественную войну, защищая Родину от фашистских захватчиков, получил три тяжелых ранения. С наступлением мирных дней посвятил себя фотоискусству. В свободное время, в праздники любил играть на гармошке, занимался живописью.
Родители Владимира Ивановича ушли из жизни рано, не в пример деду, Никите Петровичу: он прожил до 80 лет. «…»
В воспитании внука Владимира влияние дела было огромное. Благодаря ему и, конечно же, не без участия отца, автора живописных картин, мальчик очень рано начинает приобщаться к искусству. Немалую роль в этом сыграло и творчество народного мастера - живописца А. Мурзакаева, сына сестры Никиты Петровича. Еще до начала войны с фашистской Германией художник самодеятельного искусства регулярно организовывал в яльчикских клубах персональные выставки - демонстрировал свои произведения. Многие из его картин, в основном пейзажи, украшали и комнаты дома Агеевых.
Владимир, воспитываясь на земле предков, в окружении добрых мудрецов, народного философа, произведений искусства, очень рано начинает понимать прекрасное и удивляться ему. Он как бы вчитывается в непознанное и верит в него, а в природных явлениях видит очеловеченную силу, представляет, что человек - часть природы.
Художник рассказывает: "В середине 30-х годов в одну из зимних ночей мы с дедом легли спать и долго разговаривали. Он обращался со мной всегда как со взрослым. Я уже не помню, с чего, дед с глубоким вздохом заявил, что вес умрем когда-нибудь. Я спрашиваю: "И я умру когда-нибудь?" После его ответа: "Да",- я, повторяя: "Мне не хочется умирать! Никогда!" - начал рыдать. А он мне: "Если так, то ты должен стать богом Тура или художником: они вечны". Я, соглашаясь с ним, перестал плакать и начал чувствовать себя богом".
Это понятие, связанное с тайной, олицетворяющее чистое, доброе, вечное, вселилось в душу будущего художника рано и осталось в ней навсегда. «…»
В 1936 г. семья Агеевых переезжает из Больших Яльчик Малые Яльчики. Владимир, воспитанный в духе крестьянского уклада, уже с дошкольных лет чувствует себя взрослым и, как помощник родителей, приобщается ко всем видам сельского труда: вместе с отцом и дедом принимает участие в землепашестве, в заготовке кормов для скота, в лесоразработках, в строительстве дома и т. д. - крепнет и труде. В 1940 г. мальчик поступает в школу.
С началом Великой Отечественной, войны отец уходит на фронт. Мать, Надежда Леонтьевна, остается единственной кормилицей семьи. Жить было трудно, иногда по два-три дня ходили голодные, одежда состояла из разноцветных заплаток, как вспоминает художник.
Весна 1945 г. принесла людям радость Победы, а у Агеевых от тяжелой болезни скончалась мать. Смерть матери... Жизнь сделалась невыносимой: шестеро детей в такое страшное время оказались сиротами. Дома не было ничего, кроме голода и холода. Огонь добывали с помощью кремня и огнива. Порой пытались питаться даже маслянистой глиной из оврага Йĕрĕх. В округе свирепствовал голод, десятками унося людей в загробный мир. В школе учились с большим трудом. Не было ни книг, ни бумаги, ни карандашей.
В 1946 г. Иван Никитович вернулся в родной очаг, к осиротевшим детям и приступил к мирному труду. Вскоре он женился, и в семье прибавилось еще пятеро детей. Детям от первой матери приезд отца принес радость, в то же время появление мачехи огорчило, и они постепенно разъехались по разным городам республики.
Сложная жизнь распоряжалась жестоко. Из-за трудностей и непосильного труда как в колхозе, так и дома Владимир не смог окончить в школе восемь классов. Чтобы не сидеть два года в одном классе, он оставляет родительский дом и, сохраняя в душе напутствие деда, в 1948 г. едет в столицу. Древний город Чебоксары с соборами, со звоном колоколов в церквах и широкая Волга встретили его и приветливо, и неласково: кругом все чужие, негде ночевать, нет здесь даже мачехи. Вместе с тем пришло начало и того чуда, о котором говорил дед: с отличными оценками по специальности Владимир выдержал экзамены и поступил учиться в Чебоксарское художественное училище. Педагоги ему нравились, и они полюбили его с первых же дней за виртуозность, легкость, точность рисунка, за цвет и колорит живописи. Однако русский и немецкий языки удавались ему с трудом. Из-за них он в течение четырех лет не получил стипендии в училище. Незначительная помощь оказывалась лишь со стороны отца. Вспоминая свою юность, Владимир Иванович с горечью подчеркивает: и в годы учебы, как и в годы войны, почему-то зло всегда стремилось побеждать добро. Несмотря на то, что по рисунку и живописи получал только отличные оценки, был из многодетной семьи, рос без матери, являлся сыном инвалида войны с тремя тяжелыми ранениями, его, при вмешательстве директора училища А. Ф. Мясникова, не только лишили стипендии, но не предоставили и места в общежитии. Все же, назло всем неурядицам, он старался учиться хорошо, никогда не забывал напутствий деда, упорно внушал самому себе: стану художником. Очень много работал с натуры, особенно в каникулярное время в деревне. Огромную радость приносили карандашные натурные рисунки, когда оказывались схожими с портретируемыми.
В 1952 г., с пятого курса училища, Владимир Агеев был призван на срочную службу в рядах Советской Армии. Сначала служил в Забайкалье, потом на Севере. Солдатский быт, далекие, ранее неведомые края ему понравились. Молодой воин подружился со сверстниками - представителями разных национальностей, слушал их живой разговор, а во время увольнений встречался с людьми, которые и в обычные дни ходили в народных костюмах с узорами. Будущему художнику все это было и занимательно, и познавательно. Он пытается изучать нравы, характеры, образы людей, испокон веков связанных с этой местностью, с условиями природы. Очень ценным, конечно же, явилось познание образов природы, что дало возможность сопоставлять пейзажи Забайкалья и Севера с средневолжскими. На основе сравнений он задумывается над различиями цветового колорита, над живописными контрастами.
В 1955 г. Владимир Агеев вернулся со службы и в том же году продолжил учебу в художественном училище. Возмужалому парню, получившему жизненную закалку, учиться и общаться с людьми стало намного легче, чем до призыва в армию. Но ему так и не дали стипендии и не предоставили места в общежитии. Как и в прежние годы, преподаватели его любили, и он относился к ним с большим уважением. В. Агееву выпало счастье учиться у таких педагогов, как Н. Д. Мохов, Г. Д. Данилов, Ф. Л. Лаврентьев, П. Г. Савушкин, В. Е. Бургулов. Особенно сильное впечатление оказали на него и остались в его памяти живописцы В. М. Макаров и Н. К. Сверчков, развитие творчества которых в эти годы стояло на высоком уровне. Они оказывали влияние не только своими произведениями, экспонировавшимися на выставках, но и методикой преподавания, обращением к учащимся и отношением к тематике, создаваемым образам и структурой живописного языка.
В. Агеев избрал тему диплома, синтезирующую портреты, изображения животных и пейзажа. Работа называлась "Охотники". Почти квадратная композиция состояла из фигур двух пожилых охотников в зимней одежде на поляне старого леса; на санях лежал только что застреленный волк; лошадь, как бы чуя случившееся, стояла смирно. В несложном повествовательном сюжете не было какой-либо мысли об истреблении природы. Наоборот, дипломник хотел показать уничтожение злостного хищника, в войну и в послевоенное время волков в лесах развелось очень много, они уничтожали скот, нападали даже на людей. Охотничье дело нашлось почетным, а сами охотники считались в народе бесстрашными храбрецами. Такими и показаны они у будущего художника. Удачным оказался в работе пейзаж. По голубовато-белому снегу поползли красноватые лучи предзакатного зимнего солнца. В тишине леса старые кряжистые дубы как бы наблюдают за происходящим. На полотне, как и в жизни, для автора нет ничего второстепенного. Во всем присутствует образность. Главными в композиции, разумеется, выступают охотники, но в создании их образов и остальные изображения играют немалую роль. Как было отмечено во время защиты диплома педагогами, в работе автор стремился отразить прежде всего эмоционально-психологический момент, - это явилось одной из сильных сторон будущего художника.
Успехи, достигнутые в годы учебы как в рисунке, гак и в живописи, вдохновляли В. Агеева на дальнейшую учебу. После защиты диплома он едет в Ленинград с надеждой поступить и Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина Академии художеств СССР. "Открывая тяжелые уличные двери Академии, я вновь вспомнил, - рассказывает В. Агеев, - что боги и художники не умирают. Однажды в детстве я уже считал себя богом, но стать художником оказалось намного труднее. Meня не только к учебе в институте, но даже к сдаче вступительных экзаменов не допустили, т.к. у мене не было работ, привезенных с собой, а, по Положению, абитуриент должен представлять листы, выполненные дома специально для приемной комиссии".
Перед выездом в Ленинград В. Агеев верил в свои силы и в рисунке, и в живописи и внушил себе, что он уже студент, Поэтому на такие "мелочи", как правила приема, он и не стал обращать внимания. Но... не поступил - и ладно. Зато с утра до вечера в течение нескольких дней неудачный абитуриент по-серьезному изучает шедевры, хранящиеся в Эрмитаже. Встречи с произведениями Рембрандта, Рубенса, Веласкеса, Баллато, Эль Греко, Босха, Дюрера явились началом трудной школы совершенствования в большом искусстве. Дальнейшие исследования композиций, структуры цвета, манеры письма, образов, вплоть до видов холста, использованных художниками эпохи Возрождения, в творчестве В.Агеева позднее приносит свои плоды.
Не очень расстроился В. Агеев, что не смог стать студентом Института им. И. Е. Репина. Сохраняя в себе уверенность и силу знаний, в 1958 г. он едет поступать в Московский полиграфический институт. Однако и там появилась "мелочь": у абитуриента, чтобы остаться в стенах института, не хватило одного балла. Он и после этого не особенно огорчился. Самое главное - сданы экзамены.
Вернувшись в Чувашию, в течение трех лет проработал учителем изобразительного искусства и черчения в общеобразовательных школах: сначала и деревне Орнары Урмарского района, затем в Цивильске, а на третий год - в деревне Икково Чебоксарского района. Из-за отсутствия в школах оборудованного кабинета-мастерской, натурных материалов и из-за несерьезного отношения администраций школ к этому "второстепенному" предмету учительская работа пришлась ему не по душе. Вместе с тем В. Агеев, общаясь с детьми, изучил их психологию, характеры, образы, поведение, отношение к сверстникам, к старшим. Он любил детей за их правдивость, за незнание ими мира взрослых, за природную открытость. Учительская практика мнилась для него настоящим уроком и позднее очень сказалась в творчестве, принесла огромную помощь, особенно в иллюстрировании книг, создании детских образов в станковых графических произведениях и живописных полотнах.
Неудовлетворенность работой в школе, неодолимая тяга к искусству заставили, наконец-то, задуматься над теми "мелочами", которые помешали ему и в Ленинграде, и в Москве. И он вновь вспомнил слова деда, Никиты Петровича, о том, что Турă и художник всесильны. Благородное напутствие звало к учебе в мастерских, у больших художников, преподающих в институтах им. И. Е. Репина и им. В. И. Сурикова. Однако, молодой В. Агеев внушает себе, что уже поздно, что он уже в годах. В его душе разрастается беспокойство о судьбе еще не начатой дороги в свое искусство, и он направляется в Чебоксары - работать художником. «...»
Список любимых художников, наряду с Крамским, Репиным и мастерами Возрождения, В. Агеев включает чувашских живописцев - Н. К. Сверчкова, Ю. А. Зайцева, И. В. Дмитриева, А. И. Миттова. «…»
Чувашское искусство : вопросы теории и истории. – Чебоксары, 1996. – Вып. II. – С. 52–64.
|
